​

"Аудитория районной библиотеки Брайтона едва вместила всех желающих присутствовать на презентации 4-й книги Инны Богачинской "Перевод с космического". Этого поэта представлять не надо. Её имя хорошо известно любителям поэзии и многочисленным радиослушателям её программы "Свеча горела на столе". Многие знакомы с её 3-мя сборниками
поэзии и прозы, и с нетерпением ожидали того, что подготовила для них Инна в своей четвёртой книге. Ведь предлагаемые ею темы - всегда актуальны. Они раскрывают внутренний мир человека, его душевные состояния. Страницы книги окрашены мудростью и проницательностью автора - доброй и чуткой личности, осознавшей себя живой субстанцией вечного Космоса и стремящейся перевести на общечеловеческий язык получаемые ею космические сигналы. Кроме того, Инна - очень артистична, и прекрасно преподносит свои стихи. После её выступления 21-летний Гриша Кац спел собственные песни на стихи Инны Богачинской, которые, по его словам,  затронули и вдохновили его душу". 
Это Инна Богачинская - глазами очевидца, Давида Школьника,  присутствовавшего на презентации её новой книги "Перевод с космического". Об Инне немало написано. Ещё больше говорено. Она - поэт. Эссеист. Журналист.  Переводчик. Оккультист. И просто - яркая, неординарная личность, вызывающая, как восхищение и поклонение, так и резкое неприятие и критику. И мне хотелось бы,  если удастся, вывести некую пропорцию её отношений с миром и с разными его составляющими. И определить место этих векторов в её жизни, и, конечно, то, как ей самой видится своё место. И то, как её видят другие глаза. Слышат другие уши. И любят или отвергают другие сердца. 

Римма Газарх: - Инна, в своей книге "Перевод с космического" в одном из стихотворений Вы задаёте такой вопрос: "Кто осмелится в дебрях моих разобраться?" Может быть, Вы сможете мне в этом помочь? Ведь, как Вы сами пишете: "я распахнута, но не раскрыта". Раскройте себя, пожалуйста. 

Инна Богачинская: - Спасибо, Риммочка, за такое устремление, и за интерес ко мне и к моему творчеству. Я попытаюсь  кооперироваться с Вами. Но думаю, что этот процесс может оказаться не самым легкодостижимым. Знаете, как-то один мой знакомый попытался, как он выразился, "вывести формулу того, на чём держится Инна Богачинская". И пришёл к выводу, что это 3 равновеликих кита: Духовность. Творчество. И дочь Алёна. А, кстати, мне сейчас пришла в голову мысль, что если расшифровать по буквам слово МИР, то получится: Мир - Инна - Равно. Но это, конечно, игра слов и смыслов, которым я так подвержена. В самом деле, знак равенства между миром и мной поставить трудно. Хотя я,  естественно, его частица, бунтующая, правда. Ибо в том виде, в котором его оборудовали, обосновали и изуродовали, так называемые, разумные существа (читай: довольно-таки неразумные), он вызывает во мне отторжение и зевоту. 
Р.Г.: - Узнаю Вас по Вашим замечательным строчкам, датированным 1970 годом:

 

"Бескомпромиссное искусство

Не отдаёт себя в заём. 
Не терпит пряностей и спусков. 
Подъём, всегда один подъём!" 
 

Подъём - это Ваше кредо, творческое и личностное? 
 

И.Б.: - Да. Честно говоря, я поражена, насколько точно Вы уловили это. Так как творчество неотделимо от моего физиологического и духовного существования, основной целью которого является восхождение Души и совершенствование Духа и тела, то можно сказать, что все векторы моей жизни определяются именно подъёмом. Понимаете, мне категорически не по пути с теми,  кто способствует глобальному обмельчанию мира, его усреднению, ожесточению и разобщению, разрушая ценности, в которых превалирует человеческое начало. Это касается и внутрисемейных отношений (родители/дети, мужья/жёны) и тех
отношений, которые когда-то именовались романтическими, и отношений между работодателями, неожиданно вытащившими козырную карту и использующими своё положение, просто измываясь над теми, кто оказался менее удачлив. Но роли
в этом мире меняются постоянно. И это непреложная истина. Так что все властолюбцы так или иначе когда-то окажутся в роли угнетаемых и униженных.  
Мне неприемлем, отвратителен и чужд весь этот современный набор: самодовольства, цинизма, мегаматериализма (это мой сиюмоментный неологизм). 
Я живу в собственном мире, считая себя более частью Космоса, чем Земли. 

Р.Г.: - Не потому ли Вы пишете о себе, Инна: 
 

"Полуизбранная. Полупрезренная. 
То звездой загораюсь, то чёртом. 
Стало тесно мне в трёх измерениях, 
Потому пребываю в четвёртом"? 
 

И.Б.: - Я живу и пишу по велениям чувств. И хоть это не всегда правильно интерпретируется некоторыми людьми, я ни под кого не подстраиваюсь, не предаю себя и не отступаю от своих принципов, даже если из-за этого приходится отказываться от многого. Поэтому мне зачастую бывает тесно в трёхмерности, с теми, кто находится в тисках условных границ и не видит того, что там, за
горизонтом… 

Р.Г: - Инна, Ваш прямой ответ напомнил мне о недавно вышедшей книге Виктора Финкеля "Поэты рубежа", где, наряду с исследованием творчества Бродского, он посвящает главу и Вам. И вот как он характеризует Вашу поэзию и Вас:

 

"Эта подключенность к Космосу,  Вселенной, Запредельности пронизывает всю поэзию Богачинской, составляя едва ли не основную линию её творчества. " И далее: "А как назвать человека, живущего в чужом ему космическом мире и не просто чужом, а чуждом? Имеется в виду думающее существо, перенесённое откуда-то из отдалённой галактики с иной геометрией, с иным временем, с иной метрикой,  с иным устройством душ, на грешную землю. Инопланетянин? Возможно! 

Именно таким образом воспринимает Инна Богачинская своё существование. 
Она убеждена, что наш мир чужд ей…" 
 

Считаете ли Вы видение Финкеля верным? 
 

И.Б.: - Да, в этом случае он совершенно точно увидел меня, несмотря на то, что мы никогда не встречались лично. Он живёт в Филадельфии. Это именно то, чего я стремлюсь достичь - по мере своих возможностей "перевести" получаемую мной информацию на человеческую лексику. Мне очень сложно об этом говорить. Далеко не все сумеют это правильно истолковать. Но Вы-то, конечно, знаете, что есть жители Земли, отмеченные печатью особой призванности, которым велено нести своим согражданам знание, 
просветление, надежду. Как бы это ни прозвучало (поверьте, что я нахожусь в здравом уме и говорю совершенную правду), но мне давно сообщалось из разных источников о моей миссии. И только сравнительно недавно я пришла к более чёткому её осознанию. И, соответственно, структура моей жизни абсолютно не похожа на схемы, по которым проживают свои жизни большинство людей. Я живу по совершенно другим меркам и ценностным категориям. Однако, расплачиваюсь за полученное по очень большим счетам. Но, кроме благодарности за то Великое Неназываемое, что открылось мне, я ничего не испытываю. И стараюсь осуществлять эту свою миссию где и как могу: в поэзии, в прозе, в своей радиопередаче "Свеча горела на столе", в интервью, которые у меня берут. И
просто в повседневной жизни. 

Р.Г: - Цитируя Ваши строки, не могу не согласиться с Вами, Инна: "Мы все на дистанции разной в забеге одном…" Прекрасно сказано! Между прочим, это были чуть ли не первые строки, которые потрясли меня, когда я случайно наткнулась на Ваши книги в университетской библиотеке Стэмфорда, и, как Вы помните, потом нашла Вас и сказала, что мне, как психолингвисту, очень интересно побольше узнать, о том, как Вы пишете, ибо с каждым написанным словом Вы не только вводите читателя в мир духовной
активности, Вы вводите нас в мир особой словесной магии. Читаешь Вас, и внутри изменяются какие-то потоки, как будто Вам прополоскали душу чудесно найденным словом. Я просто прихожу в восторг от простоты формы и одновременно объёмности содержания Вашей поэзии и Ваших эссе. У Вас - особая психологическая сила слова, облечённая в простоту выражения: "Есть
в простоте особая структура - сложнее не найти". Перекликается со словами Маяковского: "Будет просто, когда поработаешь раз по сто". Так ли это тяжело? Как Вы добиваетесь этой простоты, создающей "сиамскую смычку сердец"? В качестве иллюстрации к сказанному, позволю себе напомнить читателю Ваши чудесные строчки: 
 

"Пока я на Земле, 
прокажённым пожертвую кожу, 
Обречённых утешу. 
Отвергнутых в душу приму. 
 

Я не знаю, насколько я здесь задержусь
и когда меня скосит, 
Но пока - просто так
не позволю пропасть никому".

 

И.Б.: - Большое спасибо, Риммочка, за рентгеновское проникновение во все слои моего творчества. Поверьте, простота, о которой Вы говорите, оплачена по высоким счетам. А вообще-то многим кажется, что моё творчество, наоборот, очень сложно для понимания. Но здесь, естественно, всё определяет только УРОВЕНЬ читателя. И как это ни странно, он не зависит ни от образования, ни от
так называемой, эрудиции. Видимо, нужно обладать особо чуткими антеннами восприятия и широтой внутреннего обозрения. А насчёт творческой лаборатории,  то Вы снова угодили в прямо в исходную точку, процитировав обожаемого мной Маяковского. Опять-таки, говоря его строчками, "изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды". Поэтому моя квартира и пребывает в состоянии постоянного бумажного наводнения. А вот на вопрос, как я пишу, ответить популярно я, конечно, не сумею. Здесь как раз и подключается излюбленное мной четвёртое измерение. Ибо ощущения, которые я испытываю, сродни только таинству сопричастности с иной реальностью. А вообще пишу я практически всегда в пути, соединяя время с пространством пешими переходами, или в метро,  или при исполнении любого другого действия, даже зачастую во время разговора и в кресле зубного врача. Всегда во мне присутствует второй план. И, кстати, не только второй…

 
Р.Г.: - Инна, Вы широко известны, как в России, так и здесь. Отрадно, что времена изменились, и что Вас теперь печатают в разных городах бывшего Союза. Не говоря об Одессе, в которой Вас всегда так тепло принимают и делают с Вами столько теле- , радио- и газетно-журнальных интервью, мне было интересно прочесть Вашу публикацию в газете "Миг",  выходящей в Астрахани. С Вашего позволения, я приведу здесь строки из письма, полученного Вами от редактора газеты "Миг" Наиля Баширова: 

"Здравствуйте, Инна! Высылаю номер газеты с Вашей публикацией. Предполагаем делать серию публикаций стихов, эссе, прозы, знакомить астраханского читателя с необычным, действительно уникальным космическим видением мира и языком. Перевёрнутыми в хорошем смысле с ног на голову привычными понятиями и мыслями". Откройте секрет, каким образом Ваше творчество стало известно в Астрахани? 

 

И.Б.: - Дело в том, что в конце апреля в Нью-Йорке проходил Второй международный конгресс русской прессы, на котором я выступала. Никогда не ожидала, что моё выступление и прочитанное одно стихотворение вызовет такую реакцию среди представителей русскоязычной прессы в мире. Многие редактора газет попросили разрешения печатать мои стихи и эссе. И, насколько мне известно,  было уже 2 публикации в Херсоне, в газете "Площадь свободы", редактируемой Сергеем Сухопаровым. На днях мне сообщил Юрий Ефимов, один из издателей русскоязычного журнала "Новая арена" в Германии, что моё творчество было
представлено в только что вышедшем номере журнала. По недавним данным,  готовились публикации в Краснодаре, Тамбове, ещё в каких-то городах, я просто сейчас не помню. Знаю, что в настоящее время готовится публикация в Праге в газете "Пражские новости", редактируемой Ольгой Синенькой, удивительно тонкой, умной, одарённой и доброжелательной женщиной. Со всеми вышеназванными редакторами у нас установились очень тёплые отношения, что,  несомненно, согревает душу.

 

Р.Г: - Мне совершенно очевидно, что Вы - киплинговская кошка,  которая ходит сама по себе. В связи с этим я позволю себе привести ещё одну цитату из рецензии на Вашу книгу, написанную поэтом Сергеем Шабалиным: 

"…отмечу отстранённость Инны Богачинской от бурно менявшегося и меняющегося ландшафта модных поэтических школ и течений…, которые никоим образом не деформировали годами узнаваемую манеру письма переводчицы с космического". 

А не устаёте ли Вы, Инна, и не скучаете ли в собственной непринадлежности? И неужели у Вас никогда не возникает желания влиться в какую-нибудь группу, будь то литературная, или просто в то, что мы когда-то называли дружескими компаниями? 

И.Б.: - Знаете, я недавно закончила стихи под названием "Поэма о скуке, или наблюденния независимого нигилиста-трезвенника". Дело в том, что я совершенно не пью. У меня аллергия на алкоголь. А эпиграфом к поэме я поставила строки Маяковского: "Лучше уж  от водки умереть, чем от скуки!" Так вот, к скуке я так же непереносима, как к табаку и алкоголю (а, может быть, даже больше). А все эти литобъединения, а точнее будет сказать,  разъединения, именно скуку у меня и вызывают. Всё там сводится к самоутверждению неких посетителей, не имеющих ни малейшего отношения к литературе, но исключительно убеждённых в своём даре стихописательства. Кроме себя, они никого не читают и не слушают. И, как всюду на человеческом уровне, в дополнение к этому, ещё начинаются смехотворные бои за председательское кресло.  Что касается компаний, то мне тошно выслушивать плоские и пошлые
шутки, заставлять себя смеяться, глядя на так называемые капустники, вернее,  правда, безвкусники, наблюдать, как чьи-то  читающиеся благопристойными мужья стреляют тайком от жён похотливыми глазками, проникаться гастрономическими, кухонными и домовладельческими монологами… 
Понимаете, ведь в сфере коммуникации главное - разговаривать на одном языке. А мне, из-за полной несмыкаемости с подобными реалиями, этот язык уж никак не даётся. Тем не менее, есть у меня очень узкий круг людей, с которыми мне интересно, которых я очень ценю и чувствую себя среди них комфортно. А вообще изоляция и пребывание в пространстве собственной души дают мне
возможность осуществлять самое для меня главное - постоянно расширять параметры того, что называется мной. 

Р.Г: - Однако, Инна, синим чулком Вас никак не назовёшь. Когда Вы появляетесь где-то, Вы, что называется, блистаете, несмотря на отрешённый взгляд, и на то, что, как Вы говорите, Вам практически всюду скучно.  Чувствуется, что Вы следите за своей внешностью и любите ярко и необычно одеваться. У Вас свой стиль. А считаете ли Вы себя чьей-нибудь последовательницей? 

И.Б.: - Я, действительно, обожаю яркие краски и вообще Красоту во всех её проявлениях. Моё стремление к ней, кстати, является частью самовыражения, самопостижения и самосовершенствования. И заключается в том, чтобы увидеть, насколько я могу преобразить и преобразовать себя. Но секрет в том, что когда я пишу, одеваюсь, готовлю, в общем, делаю, что угодно, я не следую рецептам, модным направлениям и установленным стандартам. Я предпочитаю СОЗДАВАТЬ, а не копировать. Помните, как говорил Жан Кокто: "Я не следовал моде, я её создавал". И, представьте, у меня немало последователей… 
 

Р.Г: - Раз уж у нас с Вами получился такой откровенный разговор, я позволю себе задать Вам и более деликатные вопросы. Вы - умная и сильная личность, и, я надеюсь, не станете застенчиво прятать глаза и лукаво отрицать свою внешнюю привлекательность и, соответственно, успех у мужской половины. А в настоящее время каков Ваш статус в этом отношении? 

И.Б.: - Мой статус - счастливого, раскрепощённого человека, который занимается тем, чем хочет, и внутренне освобождён от всякой эмоциональной зависимости от противоположного пола. В прошлом меня не раз опутывали узы Гименея. В "Поэме о скуке", которую я упоминала выше, есть такие строки: 

"Скучны мужей моих колонны. 
Былая пригвождённость к ним. 
И те из них, кто благосклонны
Ко мне, и те, кто нетерпим. 
 

Скучны мне праздные тусовки, 
Слепая ритуальность сект. 
А тот, увы, ещё не создан, 
Кто смог бы заменить мне всех". 
 

Знаете, я не терплю лжи. А самообман - одна из самых злокачественных форм лжи. Тем не менее, многие смиряются с этим, живя друг с другом в тотальном самообмане: то, якобы, из-за детей, то - из-за бизнеса. Каждый раз они находят новую причину и заставляют себя в неё поверить. А самом деле, причина одна - отсутствие самодостаточности и страх одиночества. 

Говорят, что семейная жизнь состоит из компромиссов. Но часто это положение обретает однобокую форму - подавление более сильной индивидуальности более слабую. Примерно, как в колониальных странах.  Для меня, например, год расставания с моим последним официальным мужем был тем же, что для России 1861 г. - освобождением от крепостничества. 

Это несказанное чувство - обретение себя. Конечно, процесс этот очень болезненный. Но рождается-то всё из боли. И поэтому мне всегда хочется помочь женщинам обрести себя. 
Что касается меня, то я вступила в новый этап моего личностного развития и духовного восхождения, которые предполагают изоляцию. Хотя не могу назвать её абсолютной. Видимо, всё-таки есть вещи, которые не позволяют мне полностью исключить их из модели моего бытия. Ведь во всём нужно соблюдать гармонию, не так ли?... 

Р.Г.: - Мне кажется, что после этого разговора многие посмотрят на Вас другими глазами. И думается мне, что и моё представление о Вас значительно расширилось. Могли ли бы Вы, подводя итог, сформулировать основные направления своей жизни?

 

И.Б.: - Вот основные принципы, высказанные мудрецами и философами древности, которые правят в моей жизни: 
 

"Познай самого себя". 
"Я знаю только то, что я ничего не знаю". 
"Всё проходит, пройдёт и это". 
"Всё к лучшему в этом лучшем из всех миров". 
"Каждому - своё". 
 

Для того, чтобы следовать им, нужно постоянно находиться в состоянии самосотворения, т.е. в процессе наблюдения, анализа и следующего за этим волевого акта. То, что из этого получается, настолько захватывающе и фантастично, что просто не поддаётся описанию. Могу с убеждённостью сказать, что истинное богатство человека - в интенсивности и развёрнутости его внутреннего мира. Тогда становятся блеклыми и скучными сцены ежедневных баталий в стакане воды, троны и погоны, и в равной степени - захлопнутые перед тобой двери. Если бы как можно больше людей сумели это осознать, то мир стал бы более благонадёжным и приятным местом для пребывания. 

Р.Г.: В заключение не могу не сказать, что всё, что Вы пишете, Инна,  уже отмечено печатью вечности. И это не только моё мнение. В статье Л. Селигера "Тайна избранности", посвящённой Вашему творчеству, есть такие строки: "…избранность в поэзии - не звание и не чин, она не присуждается и не устанавливается. Она приходит сама к тем, кто её достоин. Так, как она пришла к Инне Богачинской". Т.е. к Вам, поэту, "переводящему мёртвые петли слов в одуванчики надежд". Замечательные слова! Большое спасибо, Инна, за Вашу искренность! Я очень уважаю Вашу "самость", говоря словами Чингиза Айтматова, Ваш принцип - всегда оставаться самой собой. Поэтому я считаю уместным завершить наш разговор строками из Вашего программного стихотворения "Гимн максималистов",  которое венчает собой книгу "Перевод с космического". 

"К дутым идолам не бросаться нам, 
Даже если не на что есть. 
А любовь крутить - так с красавцами. 
Пасть за принципы и за честь. 
 

За вселенскую правду ратовать. 
Вырываться из несвобод. 
И при всяческой декорации
ОСТАВАТЬСЯ ТОЛЬКО СОБОЙ." 
 

Интервью с Инной Богачинской провела 

Римма Газарх, профессор Университета
штата Коннектикут
г. Стэмфорд